Николай Викторович Басков за год до своего 35-летия, кажется, окончательно и бесповоротно стал ощущать себя великим магистром российской эстрады. Во всяком случае, всякую робость и скромность он оставил коллегам по цеху и величает себя теперь не иначе как поп-императором.

Причем, как водится в шоубиз-кругах, не поймешь: то ли шутки ради это делает, то ли всерьез жаждет величия. В довершение образа императора Басков перестал общаться с Филиппом Киркоровым, который до этого тоже любил, бывало, присесть на виртуальный эстрадный трон. И похоже, выиграл «дворцовую интрижку». Что греет душу в этой истории – «поп-император» у нас получился весьма демократичный, веселый и находчивый.

– Николай, позвольте начать с неприятного. Я имею в виду Филиппа Киркорова…

– (Делает игривые и удивленные глаза.) А кто это?

– Мы уже писали о том, что между вами пробежала какая-то кошка, но непонятно, какая именно. И в этой связи мне вспомнилась последняя церемония антипремии «Серебряная калоша», где вы вместе с Филиппом импровизировали на сцене, а потом стали отпускать в адрес Киркорова обидные шуточки по поводу его вокальных данных…

– Знаете, я на самом деле не очень хочу поднимать эту тему, - говорит "Собеседнику" Николай.- Как говорится, у Филиппа свое царство, у меня свое. Мне с ним нечего делить, я его уважаю и ценю как блистательного певца, артиста, ну а человеческие качества, к сожалению, оставляют желать лучшего. С прошедшим днем рождения меня поздравили все. Кто написал sms, кто позвонил лично. Приятно было услышать и Галкина, и Аллу Борисовну, и Долину, и Газманова, и Меладзе… Боюсь кого-то не упомянуть, всем благодарен, но его поп-королевское высочество не соизволило написать хотя бы пару строк мне, поп-императору. Есть какие-то даты или моменты, когда люди проверяются. У него была первая возможность написать мне хотя бы не как человеку, а как артисту. (Ехидно.) Вот после этого я ему на день рождения как артисту напишу…

– Эсэмэску?

– Да. Но давайте больше не будем на эту тему.

– Там же, на «Серебряной калоше», был другой эпизод – вас вытащили на сцену и попросили спеть песню про «Ладу Калину», где, в частности, были такие слова: «Как же сделана галимо калина моя».

– Да, эти слова я впервые тогда увидел. Но думаю, что после того, как премьер сел в эту машину, она стала очень хорошей.

– То есть теперь эту запись с «Серебряной калоши» всем стереть?

– (Улыбается.) Нет, просто когда шла «Серебряная калоша», та «премьерская» машина еще только делалась. В общем, до премьера машина была не очень, а сейчас она очень хорошая.

– А если серьезно, вам с властью приходится дружить? И если да, то насколько близко?

– Я считаю, что власть, как это было, когда Россия была императорская, как говорится, дана свыше Богом. Поэтому я уважаю власть. Я не понимаю ничего в политике, я артист, служу народу и так же, как народ, служу своему правительству. Вот и всё. И я со всеми в хороших отношениях. Когда меня удостаивают каких-то наград, премий, поощрений, для меня это большая честь, потому что все мы стремимся в этой жизни чего-то достичь. Как любое домашнее животное, мы очень рады, когда нас похвалят, погладят. И если ты не любишь свою Родину, не любишь своих политиков, которые сейчас стоят «у руля» в стране, то я считаю – ты уже не россиянин. Надо любить и уважать.

– Как-то вы, Николай, недобро о себе – «домашнее животное». Когда говорили о Киркорове, называли себя поп-императором, а как о власти – сразу «белый и пушистый»…

– Я не сравниваю себя с домашним животным, я имел в виду, что доброе слово и кошке приятно – когда тебя хвалят, награждают за то, чего ты достиг. Любое домашнее животное – оно тоже хочет, чтобы его погладили, оценили, поощрили. В общем, куда партия скажет – туда и пойдем.

– Но это уже как-то чересчур…

– А почему «чересчур»? Политика – это же не моя профессия, я об этом не должен думать, люди для этого учились, проходили школы, они в этом понимают. Нам кажется, что это так легко – стал президентом, стал премьер-министром, стал министром, нечего там делать, давай только указания. Но это же смешно. Многие также думают, что легко стать артистом. Любой человек занимает свое место, которое ему свыше дано. А раз свыше дано – значит, нужно любить, уважать и ценить, тем самым мы будем сплоченнее и будем идти к определенным целям.

– То есть нам все дано сверху и выборы не нужны?

– Почему? Выборы нужны, но я считаю, что есть судьба. И когда голосуют люди, все равно выиграет тот кандидат, которому это дано судьбой. Янукович вот не выиграл пять лет назад, но человеку дано было быть президентом – и он стал им.

– Почему президент и премьер встречаются с рокерами, которые и словцо крепкое иной раз в адрес власти скажут, а с поп-артистами таких рандеву не бывает?..

– Почему, мы встречаемся, просто не при камерах.

– Почему же не при камерах? Обычно ваш брат камеры любит.

– В Общественной палате, например, собирались по поводу пиратства: Пугачева была, Макаревич, Меладзе, все приходили, все было. Нам премьер и президент всегда уделяют внимание. А что нам, артистам, у них просить? Чтобы пиратства не было – и все. И будут огромные отчисления в казну.

– А с пиратством все еще борются?

– Да вот последний раз на «Горбушке» уже нельзя было купить пиратские диски. Если бы пиратства не было, на эти деньги государство могло бы строить залы, культурные центры. Я не знаю, почему так происходит, что его никак не одолеют. Обидно, но все равно это не мое дело.

– Хотелось бы попытаться поговорить с вами на еще одну серьезную тему…

– Вы так меня интервьюируете, как будто я на выборы готовлюсь.

– Ну, практически да, мы вам готовы предвыборную кампанию сделать.

– Учтите, я в принципе кресло министра культуры в будущем с удовольствием готов занять.

– Серьезно, что ли?

– Да. Я даже образование получил – закончил в этом году МГУ, госуправление. У меня это второе высшее.

– Поздравляю. Но вы же знаете: министру культуры постоянно приходится разгребать всякие малоприятные скандалы…

– Я думаю, что я буду самый жизнерадостный, самый публичный и, самое главное, безумно любимый, потому что я буду министром, который всегда будет петь.

– А вы уже намекали на это тем, кто судьбою избран нами править? На ваших встречах без камер…

– Вот, намекаю в интервью вам!

– Когда мы с вами общались несколько лет назад, вы сказали интересную фразу о себе: «В опере я слуга, а на эстраде хозяин». Изменилось ли за последнее время ваше отношение к одной и другой части вашего творчества?

– Вы знаете, я уже понял, что сам себе хозяин везде. Хочу – пою, хочу – не пою. Главное, чтобы здоровье было. Вон в свой день рождения вышел на сцену с ангиной, после чего небезызвестный журналист Андрей Караулов сказал мне: «Знаешь, был в свое время такой тенор – Райков, он один раз спел с ангиной и больше не пел». Многие забывают, что голос – на самом деле хрупкий инструмент. Я же все-таки певец, а не просто артист эстрадного жанра, который посредством музыки доносит какие-то звуки и старается поднять людям настроение. Я пытаюсь в своих песнях и смысл подать, и эмоции, и ноту задержать. Как говорится, в каждую песню вложить систему Станиславского. Так делала Пугачева, так поют Кобзон, Лещенко, Ротару, так пел Магомаев, то есть настоящие певцы.

– Вы собирались больше внимания уделять опере. Удается?

– Да, удается. Я записал потрясающий оперный альбом и сейчас жду, когда он выйдет. Была проделана огромная работа, я пел и в Михайловском театре, и в Риме, и в Америке. Это всё были классические концерты, так что все у меня с этим прекрасно. У меня уже три альбома готово – классический, рождественский и эстрадный.

– Почему же в вашей дискографии с 2007 года зияет дыра?

– А как все это выпускать? Когда? Я надеюсь, что к 8 марта выпущу свой эстрадный альбом, а к 35-летию – оперный. Скорее всего сделаем и концерт в Большом театре.

– Не могу не спросить про историю с Лужковым и квартирой, которую он вам обещал до того, как его сняли…

– Я не знаю, почему эту историю обсасывают со всех сторон. Юрий Михайлович мне все подписал, письмо ушло. Теперь его должны выполнять инстанции, люди, которые сидят на местах, которые должны подыскивать, предлагать. Но в конце концов это дело так и не завершилось. Но я Юрию Михайловичу благодарен, он все сделал. Кстати, важное уточнение: я не квартиру просил, я просил мастерскую. Народному артисту России можно получить творческую мастерскую. Я бы, например, очень хотел, чтобы у меня в Москве был какой-нибудь небольшой особняк, например как дом Шаляпина. Я бы въехал в этот дом, обустроил бы так, как я хотел, мои вещи были бы там – рояль, какие-то предметы искусства. И когда Господь меня позовет к нему на выступление, я бы оставил этот дом как музей.

– Послушайте, если каждый народный артист у нас будет получать особняк, не будет ли это перебором?

– У многих есть. Положено. А зачем тогда эти звания? Просто народный артист России? Есть множество людей и без званий, у которых и так есть народная любовь. В советское время было положено: квартира в центре Москвы, дотация к зарплате, к званию и еще скидки на машину «Волга».

– Ну, скидка на «Волгу», думаю, вам вряд ли понадобится, а что касается недвижимости, вы же знаете, насколько в Москве она подорожала с советских времен…

– Конечно! И я себе квартиру в Москве не могу позволить, я все деньги трачу на творчество – снимаю клипы, шью дорогую одежду, содержу свой коллектив. Это как фабрика, которая работает без остановки. У меня нет спонсоров, меценатов, олигархов, которые меня содержат. Конечно, бывает, иногда подарят часы, которые стоят бешеных денег. Их не продашь, вот они у меня и стоят на полке. А в принципе… (с энтузиазмом) можно собрать четверо часов и купить неплохую квартиру в спальном районе. В Химках. Я думал купить себе какое-то жилье, а потом понял: мне 35 лет в следующем году, мне уже все звонят, спрашивают: «Где ты будешь праздновать?» И вот я думаю, как же мне быть оригинальным опять? Может быть, мне в метро накрыть столы?

– Это было бы очень оригинально, а с учетом пробок всем будет удобно добираться.

– Вот я над этим ломаю голову.

– А у вас сейчас съемное жилье?

– Да, у нас с Оксаной съемная квартира.

– Николай, народу интересно: расскажите, как у вас с Оксаной проходит день.

– Ну как? Утром просыпаемся, идем в разные ванные. Слава Богу, у нас их две. Потом идем в ресторан вместе (у нас рядом с домом ресторанчик), потом разъезжаемся, созваниваемся, а вечером где-нибудь встречаемся, едем вместе домой. У всех свои дела. У меня сегодня, например, интервью, а потом нужно на Юдашкина успеть, до Юдашкина меня ждут еще камеры в одном месте, потом нужно заехать еще на одну встречу, после этого выступление на сцене, а потом самолет, и я улетаю в Киев, там у меня в час ночи выход на одном мероприятии.

– Отличный график! А сейчас еще и новогодние съемки… Говорят, у вас на Новый год намечается какой-то грандиозный проект…

– На днях в Кремлевском дворце мы сняли программу «Лучшие песни». Я буду полновластный ведущий, это будет моя программа, я ее каждый год веду, она выходит 31 декабря. Это очень веселая программа, в ней зрители становятся соучастниками. После этого будет новогодняя сказка, которая называется «Морозко». Я там играю Ивана-царевича, но специально попросил, чтобы моего героя звали просто Царевичем. Потом «Парад звезд» и «Голубой огонек».

– Имя Иван вам не нравится принципиально?

– Нет, мне не нравится приставка к нему – Иван-дурак.

– Ах вон оно что! Вообще, вы ведь каждую неделю появляетесь на телеэкране…

– В пятницу и субботу появляюсь на телеканале «Россия», а в воскресенье – на «Первом канале»: то «Большая разница», то «Мульт личности», то «Прожекторперисхилтон». После съемок мы созваниваемся с Галкиным и обсуждаем «Мульт личности» примерно в таких фразах: «Ну, сегодня по мне проехались по полной», «Ну, сегодня ты получил сполна». То есть мы получаем удовольствие. Мне очень нравится, как меня там пародируют, обожаю свои трусы в сердечко, благодарен «Первому каналу», что они меня изображают всегда следящим за собой, таким само-влюбленным красавцем. Там же и назвали меня императором: когда Киркоров приставал к Анджелине Джоли и говорил: «Я поп-король!», я сказал: «Анджелина, зачем тебе поп-король, когда есть поп-император всея Руси и всех стран СНГ?» Он мне там говорит: «У тебя всего три песни известные», а я, ударив его букетом цветов по лицу: «А у тебя была только жена знаменитая».